Rammstein Fans

З.Ы: Написано в глубоком приступе разочарования.
Last letter.
«Может быть, конечно, не все меня поймут. И уж тем более – далеко не многие мне посочувствуют… Многие бы продали душу Дьяволу за то, чтобы быть на моём месте… Только не я.
Я всегда была его тенью. Оттеняла его изящную красоту, была смазливой вешалкой для модных нарядов, которые он мне покупал, чтобы ему «не было стыдно водить меня на светские рауты». Сколько себя помню, я всегда была рядом с ним… Но для чего?
Возможно, ты, читая это письмо, задашься вопросом, почему я решила всё об этом рассказать тебе только сейчас … Но пусть тебя не смущает моё запоздалое признание, просто у меня не было возможности раньше. Скорее всего, не мне тебе рассказывать, какой у него характер… Он заносчив, самовлюблён, любит власть, и всё это напрямую отражается на мне. Каждый день, прожитый вместе с ним, для меня тянется, как год… Но, несмотря на всё это, знаешь – он был верен мне всегда. Двенадцать лет мы живём в браке, и, к сожалению, ни разу мне не приходилось заставать его с другой женщиной, обнаруживать на нём чужие волосы, посторонний запах духов – ничего… Он так чертовски пунктуален, что всё всегда успевает вовремя – просыпается, возвращается домой, засыпает, ужинает… Чёрт побери, он может показаться мечтой всей жизни! На первый взгляд.
Я знаю, он твой друг, и мне неприятно его осуждать в этом письме, но… Боже, как всё запутано. Я была совсем девчонкой, мне было шестнадцать, когда мы встретились. Ему было двадцать семь. О, безбашенная юность! – это был какой-то подвал, где собирались такие же сумасшедшие подростки. Он сразу же пленил меня своими холодными, пронзительными стальными глазами, они, как бритва, полоснули прямо по сердцу. Я была наивна, повелась на умелые ухаживания галантного мужчины… И тем самым подписала себе приговор.
Как раз в это время начались ваши первые совместные выступления, в проклятом девяносто четвёртом… Это было начало начал, ВАШЕ начало. И мой конец…
Тогда в моей жизни появился ты. Ты… был и будешь его полной противоположностью. За это я тебя и полюбила…
Я довольно быстро разочаровалась в нём. Он стал для меня просто красивой безделушкой, которую покупаешь лишь из-за того, что она так мила и прекрасна с виду. Ты осторожно, в пламенном возбуждении ставишь её на полочку, некоторое время сдуваешь с неё пылинки… А потом понимаешь, что ты и без этой безделушки мог бы прекрасно прожить. Но деваться некуда, выбор сделан…
Пойми, я не могла его предать, уйти от него… Он поднял меня на ноги, когда я была ещё совсем несмышлёной девчонкой, уже за это мне стоило быть ему благодарной.
Прошу тебя, не осуждай меня! Я ведь и сама ненавидела себя долгие годы…
Знай, если ты читаешь это письмо, то меня уже нет на этом свете. Груз моей бесполезной жизни и впустую прожитых лет давил на меня бесконечной тяжестью… Но знай: я любила тебя долгие годы и буду любить тебя даже после смерти… Грязной, трусливой и ничтожной смерти, смерти раба, раба своих чувств и эмоций – я шагну в пустоту вечности с балкона двадцать восьмого этажа…
Прости меня, пожалуйста… Я старалась жить его жизнью, хотя следовало бы немного подумать и о себе… Я растворилась в нём, потеряла свой истинный облик, хотя следовало бы иметь и своё личное мнение… Я была рядом с ним, хотя следовало бы бросить всё к чёртовой матери, наплевать на принципы и быть с тобой… Следовало бы.
Прости меня, любимый…»